Ассоциация книгоиздателей России

Уважаемые коллеги, предлагаем Вашему вниманию отзыв писателя, литературоведа, критика Валентина Курбатова о чудесных календарях, которые ежегодно выпускает член АСКИ Фонд «Возрождение Тобольска»
«Так и тянет утром перевернуть лишнюю страницу, заглянуть: что там завтра? Я удерживаю себя. Пусть будет неожиданность. Давно для себя отметил, что календарь всегда благодарит за пристальность и, если встречаешь новое число и день недели с любовью, видишь, как живо и верно эти число и месяц затевают диалог с фотографией на странице – зимней, весенней, летней. Перевернешь лист и улыбнешься: да, это именно вторник 4 августа – так светло глянет на тебя Новгородский кремль с Часозвоней, но глянет именно во вторник без воскресной картинности и оглядки на туристов. А это пятница 13 ноября – стылый Тобольский ангел глядит на холодную мглистую утреннюю зарю. Невольно передернешь плечами –да, конечно, пятница, да еще 13-е число, Будто не автор календаря Аркадий Елфимов, не составитель, не дизайнер, а именно сама природа торопится прописаться в календаре, узнать себя и подтвердить: да, среда, понедельник, да, март, октябрь… Мы с тобой, оденься потеплее. И твой день, взглянув с тобой на страницу, начинается с верного камертона.
А иногда за заботами механически перевернешь – дело обыкновенное: календарь. Что там у меня на сегодня? И – вперед! А сейчас вот выпала минута, заглянул из любопытства во всезнающий интернет на слово «календарь» и ахнул, как проснулся. Матушки! Оказывается, от зари мира, когда еще «солнце не ведало, где его дом, звезды не ведали, где им сиять, месяц не ведал мощи своей» («Старшая Эдда»), год успел побывать у друидов жертвенным конём, узнать, что в человеке триста шестьдесят костей – оттого и таково число дней в году, и что у Адама было тридцать зубов, – отчего и дней в месяце тридцать. Ну, добавим от себя Адаму еще, может, «зуб мудрости» чтобы иногда и тридцать один. И что в китайском понимании весне соответствует человеколюбие, осени – справедливость, лету – приличие, а зиме – мудрость. И только потом уже ведомые нам календари Юлианский, Грегорианский, революционный, где и месяцы зовутся брюмерами и термидорами, а у нас с XYIIвека его зовут «месячило, а поближе во времени привычным «месяцеслов». Ну, а нынче мы, кажется, как никогда приблизились к первоначальному римскому calendarium, что буквально означало «Долговая книжка» (Господи, пронеси!). Не оттого ли у Владимира Иваныча Даля «врут все календари». Первой подтвердит это налоговая служба. И, смешно сказать, — словарь рифм, который к слову «календарь», кроме всего прочего, упомянет и такие причудливые рифмы, как «пораскупорь» и даже «пообшарь». Немудрено, что начнешь глядеть на календарь как на сообщника или тайного врага.
Поневоле скорее вернёшься к календарю Елфимова, к его фотолетописи времен года. Я оглядываюсь в его календарях прошлых лет и в той части нынешнего, которая уже осталась позади, не позволяя себе лишать себя счастья неожиданности и не подсматривать в оставшиеся страницы, и вижу, какой необъятный мир успевал отразиться в вёснах и зимах его объектива. Там будут Алтай и Камчатка, Енисей и Лена, Михайловское и Ясная Поляна, Новгород и Казань – вся ненаглядная Родина. И Тобольск, Тобольск, Тобольск! И снимает-то он, кажется, в нём только малую старую часть, в полдня обойдешь, а что ни взгляд, то и новость! Так выговаривается и всё не может до конца выговориться любовь: синие зимние сумерки, цветущая яблоня над окном, золотая излучина Иртыша на закате, роскошь наличников на серебряном от старости доме, эскадра дымов в морозном воздухе нижнего города. Его деревья кажутся одушевленными, его травы или снежные долины цветут и синеют для глаза человека и сами подставляют себя под объектив, чтобы он пришел и обрадовался им. Тут и понимаешь, что красота – это отражение истины. И вот и дописать предложение не успел, а из альбома Елфимова и поэта Владимира Коробова «Изменчивый пейзаж» (ах, какой был поэт: словно на полях фотографий Елфимова и писал: «Отчизна, Держава, Россия… Какие родные слова, когда они не золотые, простые, как эта трава, что встала в пыли у забора –наивный такой пустячок, который оценишь не скоро и мимо пройдешь, дурачок») выпало стихотворение жены Коробова (теперь их обоих уже нет) Людмилы Абаевой, будто она узнала, о чем пишу и тоже пришла разделить радость этой работы:

Сегодня — то же, что вчера,
и завтра будет, что сегодня;
на все листы календаря
легла задумчивость Господня,
на опустелые поля,
на многоярусные крыши,
на облака и выше, выше –
откуда не видна земля.
Но ощущением родства
всего со всем полны просторы
и бесконечным разговором
в аллеях занята листва.

Как хороша и как верна в отношении к работам Елфимова эта «задумчивость Господня» и это «ощущение родства всего со всем». Как они слушают друг друга в календаре: день недели и небо, трава и земля, купола и звоны, люди и воды. Но не более ли всего это «ощущение родства» выговаривается в «марках» портретов на полях, где сходятся его друзья, родные сотоварищи, кто родился в этот день месяца. Портреты просты, как фотографии на паспорт, как отметка в записной книжке, как звонок на мобильный. И с каждым годом их на страницах календаря становится больше, иногда по несколько в день. И я вспоминаю записную книжку Саввы Васильича Ямщикова с телефонами его друзей. Они могли населить губернский город, а то и стать отдельным государством, потому что там были высокие чиновники, иерархи церквей, государственники и вольнодумцы, реставраторы и плотники, поэты каменщики, врачи, актеры, водители такси, офицеры банкиры и даже некоторые веселые бездельники. У него в случае международных конфликтов его «государства» и дипломаты бы нашлись. У Аркадия Григорьевича разве что «веселых бездельников» нет, а в остальном тоже хоть город заселяй – не зря они с Саввой Васильичем дружили.
И мы, порой незнакомые друг с другом, окликаем своих товарищей с других страниц, вглядываемся в лица, в эти среды и пятницы, вторники и четверги рождений и в фотографии пейзажей над ними и лучше слышим сердце друг друга в своих Новосибирсках, Петербургах, Москвах, Иркутсках Екатеринбургах и Ханты Мансийсках – родня по Родине и духу. И радуемся своему несогласию с давним народным утверждением, записанным тем же Владимиром Иванычем Далем, что «календарным теплом не угреешься». Уличным-то календарным – нет, а вот человеческим – да! Так что календарь еще таинственно включает нас в порядок работ по строительству души, сзывает нас помнить об общем деле жизни и общей ответственности – не подвести бы его бездельем и легкомыслием. Тут особенно и видишь, что мы люди на своей земле, в своём милом Отечестве, под своими небесами. Один из нынешних поэтов как будто с укором написал:

«Старых истин повторенье – только новый календарь». А по нам так похвала. И хорошо, что старых. На то она и истина, чтобы быть старой. От неё «новый календарь» только роднее, тверже, незыблемее.
С тем и будет ждать Нового года, нового взгляда на милую Родину, нового братства. И учится у календаря старой истине любви и веселой ясности духа».
Валентин Курбатов